СЛУГА СИМОН

СЛУГА СИМОН
Эта история случилась очень давно.

В одном знакомом мне семействе был слуга по имени Симон. Он служил у них много лет, им были довольны, и он, вроде бы, тоже был доволен.

И вдруг в один прекрасный день заявился он к хозяйке и говорит:

- Ханум, вы уж не сердитесь, я решил домой уйти, в наше село. Спасибо вам за все, а только больше служить не хочу.

- Что это вдруг, Симон-джан? - удивилась хозяйка. - Мы ведь всегда к тебе хорошо относились. Сколько лет ты уже у нас, привыкли друг к другу. Что же такое случилось, скажи прямо? Мало платим - прибавим. Только оставайся.

- Нет, ханум-джан, знаю, что ты ко мне всегда хорошо относилась и платой не обижала. Только хочется мне обратно в село, хоть на время, через месяц-другой назад вернусь.

- Ну что хорошего в деревне?

Симон молчит.

- И потом, ты так и не сказал почему все-таки уходишь?

- Ханум-джан, если хочешь знать правду - скажу, - решительно начал Симон. - Хочу уйти, чтобы своего имени не слышать. Пусть уши отдохнут. А то что за жизнь - рехнуться можно. Каждый день только и слышу: “Симон, ставь самовар, живо, живо!” Ставлю самовар, раздуваю огонь, вдруг: “Симо-о-он! Вычисти туфли хозяину, да побыстрей...”. Бегу, хватаю туфли, чищу. Вдруг: “Симо-о-он, беги за фаэтоном, барышне ехать надо!” Бегу за фаэтоном, а самовар брошен, туфли недочищены. Привел фаэтон, а самовар весь выкипел, снова водой заливай, уголь закладывай. Одной рукой самовар раздуваю, другой - туфли чищу. И снова: “Эй, Симон, где же чай, во рту пересохло! Сбегай-ка за лимоном, да поскорей”. А тут хозяин кричит: “Эй, Симон, туфли тебе велели почистить - не комнату. Битый час прошел. Я тороплюсь, шевелись!”

Не успел туфли дочистить - звонок. “Симон, открой!”. И молодой барин кричит: “Симон, слетай за папиросами, ну-ка, поживей!” Как мне тут с ума не сойти, ханум-джан? Весь день только и слышу:

Симон, скорей,
Симон, спеши,
Симон, ступай.
Симон, неси,
Симон, открой,
Симон, закрой,
Симон, беги,
Симон, лети,
Симон, поставь,
Симон, возьми,
Симон! Симон!..
Опять:
Симо-о-он.

Даже во сне это имя мучит меня - спать не могу. А когда дома никого нет, стены и те кричат: “Симон, Симо-о-он!”

Имя мое ненавистно мне, как бельмо в глазу. Бесит меня, изводит меня. Хоть на край света беги, только бы этого проклятого имени не слышать.

Нет, ханум-джан, сил моих больше нет. Очень прошу, позволь уйти домой, пусть хоть месяц-другой уши отдохнут. Потом опять вернусь. Слово даю...

1934 г.